«Я умею убивать голыми руками»
Я познакомилась с ним в общаге одного из московских институтов. Он, подрабатывая дежурным, делал очередной обход. Зайдя в нашу комнату, в камуфляже, с дубинкой и наручниками (в некоторых общагах такая форма — обычное дело), он первым делом пристегнул меня, как подозрительную личность, наручниками к спинке кровати и пошел дальше обходить «свои владения»…
Года два спустя я случайно столкнулась с ним в метро. Поговорили о том о сем. Я припомнила ему эту историю с наручниками и спросила, откуда у него такие навыки. «От спецшколы», — ответил он.
— Спецшкола была «с уклоном» куда?
— В разведку. Ты про камикадзе слышала? Что-то типа того… Набирали таких, как я, кого из детских домов, кого из неблагополучных семей (родители, скажем, сидели). Я — из второй категории. Собирался поступать в погранучилище, дали от ворот — поворот, отец-то на зоне. Мне и посоветовали связать свою жизнь с армией, то бишь со спецназом. Конечно, романтика сыграла свое — вот я и попал туда.
Мне часто снятся сны о моей бурной молодости. Это чудо, что я не спился, не сел на иглу и вообще еще жив! Часто вспоминается спецшкола — там меня учили убивать всякую мразь и наказывать подонков. Мало кто знал о нас. Для чего нас готовили? Для Афгана, Ферганы, Андижана, Оши, Алма-Аты, Карабаха…
— Когда ты впервые столкнулся со смертью?
— Когда к нам привезли приговоренных к смертной казни — всякую шваль и мразь. Наше начальство внушало нам, что это — сволочи и последние гады, вообще не люди, и с ними рука должна быть тверда.
— Но как, скажи, можно убить, видя глаза этого пусть убийцы, но все-таки человека?
— Нас отучили от всяких комплексов. Это большая психологическая программа, отдельный курс. На одного курсанта полагалось два смертника. Причем приговоренные знали — если каким-то чудом они забьют курсанта, то дальше их ждет заключение на урановых рудниках. И поэтому они изо всех сил старались выжить. Наша же задача была не допустить этого. Тут вопрос стоял ребром: или мы, или нас. Мне же повезло — вместо двух зэков по какой-то ошибке достался один. Сложным дело казалось только в первую секунду. Первая мысль — передо мной такой же человек, как я, и он хочет жить. Жить! Вторая мысль: он — насильник! Потом — дурак, тебе самому надо выжить! Выжить, во что бы то ни стало!!!
Как сейчас помню тот момент, когда конвой ввел смертника в спортзал, в его глазах я прочитал мольбу о пощаде. Но после того, как нам дали команду: «Бой!», его глаза налились кровью и эта мразь, вытянув руки, кинулась ко мне, пытаясь схватить за горло. «Коромыслом» — удар ногой по «русскому стилю» — я свалил его на пол. Он проехал на животе метра три, резко вскочил и — опять на меня. Локтем ударил в челюсть, отключил его и стал «работать» ногами, добивая. На все про все ушло минуты полторы. Когда окровавленное тело выволакивали из зала, я понял, что сработал четко — мой противник мертв. Я уложился на «пять» баллов. Все оказалось проще, чем я ожидал. Проще, чем прихлопнуть тапком таракана!
Потом спокойно отправился в «чипок» (столовая), подкрепить силы — вымотался жутко! И никаких эмоций! Представляешь, никаких!!!
— Что, все так просто?!
— Нас отучили думать, заниматься самокопанием. Иначе крышу сорвало бы в момент! Но все действительно оказалось не так просто. Именно поэтому я сейчас «на пенсии»…
Елена ВОРОНОВА