ОДИНОЧКИ УХОДЯТ ТИХО

репортаж Ивана Озерова

ТИМОХА

Тимоху убили в глухую и ненастную январскую ночь перед самым Рождеством. Двое неизвестных заехали к нему домой поздним вечером. Привезли, дескать, долгожданный долг. А должны Тимохе были шесть тысяч долларов — в ценах города N столько стоит хорошая квартира. Поехать с должниками за деньгами «тут, недалечко» Тимоха согласился сразу. Ничто не вызвало подозрений: все правильно, какой же сумасшедший, да еще по ночам будет брать с собой такие деньги!

Однако на безлюдной загородной трассе вместо увесистой пачки «зеленых» Тимоха без лишних слов получил в упор два выстрела из «ТТ». Молодое тренированное тело спортсмена мучительно не хотело расставаться с жизнью, которая только начиналась. Вышвырнутый из машины на обочину, он сумел на попутке добраться до районной больницы, но — увы. С отстреленной почкой, разорванной печенью и изувеченным желудком не живут даже такие люди, как Тимоха…

Сказать, что «ночное убийство потрясло город», как часто пишут в газетах, было бы преувеличением. Город, как ни жутко это звучит, уже привык. Город равнодушно зевнул утром и вяло посудачил по поводу происшествия на базаре, на «хитром» рынке-толкучке, в бойких стайках доморощенных валютчиков. Посудачил и забыл.

Я узнал об этом по телефону от двоюродного брата и тут же кинулся на Киевский вокзал. Тимоха был другом моего детства…

Я успел вовремя, к сбору «бригады». Хотя и бывшей, но все же Тимохиной «бригады», в которой он состоял еще до того, как стал волком-одиночкой, полагавшимся лишь на себя самого.

Ребята, мои бывшие одноклассники, сидели поникшие, в полном молчании. «Ведь це ж надо, — горестно вздохнул кто-то, — ты гроши должен — вбьють, тоби должны — тоже вбьють. Беспредел!..»

БРИГАДА

«Бригады» на Украине — это то же самое, что «группировки» в Москве и Подмосковье. В отличие, правда, от последних, они имеют более размытую иерархию, и, вследствие этого, большую сплоченность, компактность и реальную «ударную силу». Лакомых кусочков в провинции, конечно, куда меньше, чем в столичных городах-монстрах, следовательно, и обороты поскромнее. Но самое, пожалуй главное — среднестатистический «бригадир» чуть ли не вдвое моложе московского мафиози.

Бригаду, от которой незадолго до гибели откололся Тимоха, в городе называют «бригадой спортсменов». Их штаб-квартира находится в самом центре города, в спортзале «Геркулес». Мастер спорта по боксу  Толя Коменко ведет там боксерскую секцию «Черный пояс». Теперь он оседлал стул в тренерской комнате, хмурится и не знает что сказать. Стас Калитник — сэнсэй и кумир пацанов, приходящих заниматься карате, кекусинкай и таэквондо, — сидит в кресле и в задумчивости поглаживает рукой полированную поверхность нунчаков. Толя и Стас — одни из самых влиятельных людей в «спортсменской бригаде», ее, можно сказать, генералитет. От них зависит решение — будет ли бригада мстить за Тимоху.

ЧЕРНОРАБОЧИЕ

Более-менее уютно чувствуют себя сейчас на Украине, пожалуй, только снующие в Европу и Россию «челноки», денежные менялы и представители всех направлений теневого бизнеса. Предположим, и хотел бы парень на завод пойти, а тот — стоит, уже и трубы в паутине. А одеться хочется, и кушать хочется не черствый хлеб пополам с картошкой. Тем более, что у тебя и пружинистые бицепсы, и дыхалка, что паровой котел, и вместо сердца — пламенный мотор. Вот какой-то чертик в душе и нашептывает: «Да ты глянь на себя, хлопец! Разве ж такой, как ты, должен у батьки мелочь на обеды клянчить?». И оказывается хлопец в спортивной секции. Не шахматной, естественно, а какого-нибудь зубодробительного направления.

Железной дисциплины и безоговорочного подчинения тренеру-сэнсэю требует сама философия каратэ, что очень кстати в деле подготовки молодняка для бригады.

Естественно, особо приближенными к тренерам и подъезжающим вечерами в спортзал их авторитетным друзьям становятся далеко не все. Хотя блеск золотых цепей, солидный скрип кожи и лаковые бока иномарок, конечно же, волнуют воображение качающихся пацанов с нищих рабочих окраин. Преданность, отчаянность, способность подчиняться, дисциплинированность — вот те качества, которые, помимо крепких мускулов, нужно иметь для того, чтобы быть допущенным к «делу».

А дела у бригады особой оригинальностью не отличаются: сопровождение ценных коммерческих грузов, защита (небезвозмездная, конечно) частных фирм и магазинов от наездов чужаков и «беспредельщиков», охрана особо денежных переговоров, ну и, наконец, высший пилотаж — выбивание из недобросовестных должников крупных сумм, на которые кредиторы уже было махнули рукой.

Этим, конечно, занимается элита — дело ведь и опасное, и тяжелое, требующее не только пудовых кулаков, но и знания психологии загнанного в угол и перепуганного должника, умения где кнутом, где пряником заставить его расплатиться по векселю. Требуется, словом, голова. Заказчику-то не труп нужен, а «живые» деньги.

БРИГАДИР

Асом спецопераций считается Толя. Его так все и зовут «Толя» — нет у него ни прозвищa, ни клички, что вообще-то большая редкость. Толя — гибкий тридцатилетний парень, от свингов и апперкотов которого в спортзале едва не срываются с тросов боксерские груши. На досуге он почитывает Ремарка, Бердяева, Стоуна, способен отличить Яна Брейгеля от Матисса, из музыки предпочитает классику («отдыхаешь по-настоящему душой»): Чайковского, Шопена и, как ни странно, тяжелого, угнетающего Вагнера. Хотя почему странно, вполне созвучно, так сказать, профессии.

Спортом занимался с детства, ну и не только им, конечно. Ведь боксер без мозгов — машина, не более. В армии служил в спецназе морской пехоты — тоже времени не терял. Ну а потом… Где только потом не был: и учился, и работал, словом, по всему Союзу вдоль и поперек помотало.

Теперь вся бригада ждет его решения — именно Толя должен объявить разборку по Тимохиному делу. Но Толя молчит. Молчит и бригада.

За стеклом тренерской комнаты молчаливый и строгий спортивный зал. Матово поблескивают опоры брусьев. На них Тимоха выполнял стойку и свой фирменный соскок. Словно брошенные в лесу стропы парашюта, свесились вниз кольца. На них Тимоха делал безупречно чистый «крест». Будто повешенные мясные туши, застыли боксерские груши, еще хранящие следы мощных Тимохиных хуков. Спортивные снаряды. Они давали ему ощущение молодости, полноты жизни. Другие «снаряды» — более мелкого калибра — эту жизнь у него отняли.

Наконец Толя отрывается от стула — я покурить! — и уходит во двор. Я выскальзываю за ним.

Толя стоит, опершись на капот своего «Ниссан-патрола».

— Хороша «тачка», ничего не скажешь… — начинаю я разговор.

— Ага, — усмехнувшись, соглашается Толик, — только за нее одному деятелю челюсть в трех местах пришлось сломать, а второго в больницу на месячишко отправить.

— Это как? — интересуюсь я.

— А вот так. Что такое «кидалы», надеюсь, знаешь? Так вот. Этот самый «Ниссан» мы на них оформили, все чин по чину, без обмана. А они на нем же, ни копейки не заплатив, сбрызнуть хотели. В ближнее, так сказать, зарубежье. Ну и пришлось с ними маленько в догонялки поиграть.

— Ясно, — вздыхаю я. И он, и я понимаем, что речь о машине — лишь отсрочка тяжелой и главной темы.

— Толя, как ты думаешь, почему погиб Тимоха? — выдавливаю я из себя вопрос.

Толя молчит, барабаня пальцами по капоту своего роскошного авто. Я вижу, что где-то в глубине души ему больно.

— Дурак он, — наконец цедит Толя, и глаза его становятся холодными и злыми. — Жаль, конечно, хлопца. Он же у меня тренировался, способный был, ничего не скажу. А погиб… Да он не мог не погибнуть! Из бригады ушел, а дело не бросил! Решил, что он самый крутой, в одиночку все проворачивать будет, ни с кем не делясь. А такая халява, браток, не проходит. Нельзя без прикрытия работать, понимаешь? Нельзя, чтобы кто-то знал, что за тебя никто не подпишется.

Толя со злостью втягивает в себя через нос промозглый воздух, бьет ногой по колесу своей роскошной «тачки» и, не глядя в мою сторону, идет к своей бригаде.

На дворе холод и пустота. Лед в природе, лед в сердце. И безысходность.

Я понимаю — за убитого Тимоху бригада мстить не будет. Одиночки уходят в небытие тихо, без последствий…