10 лет отсидки (2 часть)
или «Звезды» о школе
1. Хорошо ли Вы учились в школе?
2. Какая оценка была у Вас в школе по пению?
3. Самое яркое воспоминание о школьных годах (желательно, хулиганское).
4. Что Вы думаете о современном среднем образовании?
АЛЕКСАНДР БУЙНОВ
1. Я учился хорошо и вообще был очень романтичным мальчиком: не хулиганил, а в основном влюблялся в девочек и учительниц. В первом классе я как-то провожал учительницу, которая, конечно, не знала, что я был в нее по уши влюблен. Она шла по одной стороне улицы, а я бежал за ней по другой и не заметил на бегу яму — упал и разбил бровь. Так на всю жизнь и остался «любовный шрамик».
2. Пятерка. У меня были пятерки по физкультуре, истории, еще каким-то предметам и пению. Правда, не знаю за что; наверное, очень старался.
3. Я вспоминаю, как первого сентября пошел в первый класс. Нам всем дали по букетику ландышей, чтобы мы, первоклашки, вручили их самым старшим — тем, кто в этом году школу заканчивал. И все куда-то побежали, а я замешкался. Вижу, у всех старшеклассников уже есть цветы, мне вручить некому. И я вдруг засмущался, стал прятать этот букетик, засунул его в карман — и опоздал в класс.
А в девятом классе мы, мальчишки, были в школе нарасхват (у нас был класс, в котором училось всего четыре-пять мальчиков), тем более что тогда мы создали нашу первую группу. И у нас были девочки из десятого класса, с ровесницами нам было «неинтересно».
ВЯЧЕСЛАВ БУТУСОВ
1. Пока я учился в школе, семья сменила три города проживания. Самый длительный период — до девятого класса — я пробыл в школе Красноярска. Был хорошистом, но схватил тройку по физике. Затем переехал в Свердловск и там пошел в школу. Она оказалась с физическим уклоном. И когда учителя увидели мою тройку по физике, возникли проблемы. В Свердловске я позанимался недолго, затем мы перебрались в Сургут, и вот там я резко стал отличником. Наша классная учительница преподавала химию, которую я просто ненавидел (химию, я имею в виду). Но в Сургуте учиться было очень легко (по моим меркам), и сдать экзамены на пятерки для меня было, в общем, не трудно. Хотя, одна четверка у меня все-таки была…
2. Уроки пения у нас всегда предавались обструкции. По-моему, в школе это было правилом хорошего тона — к физкультуре и урокам пения относиться как к клоунаде. У меня было то ли «три», то ли «четыре». Какие там могли быть оценки, если это происходило в течение двух или трех лет обучения. Даже из учителей никто не понимал, нужно это кому-нибудь или нет. Это была обязаловка, поэтому мы и относились к ней как к обязаловке.
3. Со мной никаких хулиганских случаев не было, за исключением того, что в каждой новой школе меня «прописывали». В каждой школе мне или зуб выбивали, или фонарь ставили, и уже после этого я мог спокойно учиться. Такая была «прописка»: «Это ты ножиком размахивал в поселке Юность на танцах?» — и сразу в морду.
Но эти «экшены» носили сугубо стадный характер. Всегда находился какой-нибудь придурок, который циркулем девочке глаз пытался выколоть или еще что-то «совершить». В результате всегда находились «козлы отпущения» типа меня, которые были не в состоянии сказать ни «бэ» ни «мэ», и в результате попадали под дикое подозрение завучей и директоров…
Я был сам по себе, выпускал стенгазету…
4. Мне очень хочется верить, что сейчас наступили времена, когда средняя школа может стать предметом интереса для детей, а не исправительно-трудовой колонией. Наше поколение — оно очень затюканное. Именно из-за того, что существовали какие-то тюремные законы, принципы, порядки, которые были абсолютно неписаными. И выдумывали их именно те люди, которые работали в качестве чиновников и надзирателей в школе.