Смерть из сорок первого
Острые ощущения
Мы распрощались с базовым лагерем поисковиков и выступили в путь. Целью было найти место боя образца 1941 года, нанести ориентиры на карте, сделать пробные раскопки, а на случай, если будут вдруг найдены мины и прочие опасные боеприпасы, срочно вернуться в основной лагерь и доложить комиссару отряда.
Первый день не принес нам никакого результата. Мы шли по лесу, не обнаруживая никаких признаков боевых действий. Второй день был столь же безрезультатен, но в третий нас ожидал сюрприз — несколько наших мин-«натягушек». Шнуры у них были капроновые и за долгие годы сгнили, так что мы ничем не рисковали. Попадись нам такие же фашистские мины, экспедиции была бы «крышка», поскольку немцы всегда использовали для натяжения проволоку.
Да, это уже были предвестники того, что мы где-то близко от цели. Вскоре и металлоискатель дал свои первые показания о наличии обильного количества железа в почве, но ничего крупного — только осколки да пули. Зато по ним мы быстро определили нужное направление и зашагали к месту боя. Через полчаса мы вышли к редкому березнячку, а потом — на окраину небольшого поля.
Аккуратно продвигаясь, мы обшарили немецкие позиции и, не найдя ничего стоящего, двинулись обратно. Вдруг я заметил, что один из парней нашей команды, Вадик, встал на месте, как вкопанный. Лицо у него было абсолютно белым.
— Ты что? Приклеился? — спросил я его.
— Ребята, — сорвавшимся голосом просипел он, — я на мину наступил…
Далее все происходило как в замедленной съемке. Мы бросились на землю, ожидая взрыва, а Вадик остался стоять посреди поля. Минуты показались нам часами. Но взрыва не было. Мы встали и направились к Вадику.
— Ты что, гад, прикалываешься?
— Да на мине я стою, точно! Щелчок слышал, когда на нее наступил!
— Ты только не дергайся и ногой не шевели, а мы тебя попробуем выручить.
Для начала нужно было понять, на какую именно «дуру» наткнулся Вадик. Аккуратно окопав ногу, мы нашли контуры мины и определили, что это нечто иное, как «лягушка». Срабатывает такая штука только после того, как с нее сойдут. Затем из-под земли вылетает шар и взрывается на уровне спины человека. Взрыв мины мощный, и зона поражения осколками огромная. Когда, полностью обследовав находку, мы поняли, что просто так нам ее уже не разминировать, мы стали подвывать. Положение казалось безвыходным. А каково было Вадику почти с полчаса неподвижно стоять на своей смерти!
Но вскоре мы успокоились и стали соображать: а что, если подменить ногу Вадика, которая удерживает пружину выброса, на что-нибудь тяжелое? В окопе мы раскопали блин-подставку от ротного миномета — по весу ее должно было хватить.
Плотно прижимая блин к Вадиковой ступне, мы сдвигали его ногу с мины. Ноги у него затекли и плохо слушались, от напряжения Вадик закрыл глаза, но мы все-таки сделали что хотели. А когда железяка окончательно утвердилась на мине, мы ничком повалились на землю — больше от усталости и перенапряжения, чем от страха, что мина рванет. Сначала мы лежали, смотря в голубые дали неба, а затем вдруг начали смеяться нервным истерическим смехом. Ведь это было бы нелепостью — погибнуть в девяносто седьмом году от мины из сорок первого!
Мину мы затем все-таки взорвали. Привязали шнур к блину и дернули. Взрыв был такой, что подставку из-под миномета мы так и не нашли…
Андрей КУЗЬМИН