На дне
Дело было в Карадаге — крымском заповеднике, находящемся недалеко от Коктебеля (в том самом месте, где снимались фильмы «Человек-амфибия», «Люди и дельфины», «Человек с бульвара Капуцинов»).
Нас — группу погружения — привезли на катере, высадили в маленькой красивой бухте и начали инструктировать с пристрастием. Двадцатиминутное запугивание (оказывается, плаванье с аквалангом сопряжено с рядом опасностей) сопровождалось несколькими полезными советами.
Первое: предупредили нас — помните об ушах. Давление на глубине большое, от него барабанные перепонки вдавливаются внутрь, и если вовремя не вернуть их в нормальное положение — будет боль, больница и очень сложная операция. Возвращаются перепонки на место либо путем обычного сглатывания слюны, либо выдохом в зажатый нос. Если все это не поможет, погружение следует прекратить.
Второе: если погруженный по роковой случайности станет подниматься на поверхность быстрее пузырьков воздуха, его кровь «закипит», газ закупорит поры сосудов и… дальнейшие ужасы вызвали в группе аквалангистов легкое замешательство.
По моим скромным наблюдениям, люди по жизни делятся на водолазов и скалолазов. Я, скорее, отношусь ко вторым и имею достаточно спокойное отношение к морской романтике, поэтому собиралась было отступить, но в последний момент остановилась, вспомнив ту кругленькую сумму, которую заплатила за погружение. Хотя в группе нашлись-таки люди, которые не пожалели потраченных денег и в море не полезли.
Инструкторы остались довольны произведенным эффектом и рассказали историю, приоткрывшую тайну столь добросовестного запугивания новоиспеченных аквалангистов. Они хотели таким образом нас присмирить, потому что на одном из прошлых заплывов какой-то прыткий погруженный испугался и попытался резко всплыть вверх, стащив попутно с останавливающего его инструктора маску и чуть не удушив последнего.
Инструктаж был закончен. Первая партия смелых была снаряжена и вышла в море. Я пожелала им всплыть без «закипания крови» и осталась среди воздержавшихся наблюдать прелести природы. Через полчаса аквалангисты начали возвращаться. Я приметила более-менее, с моей точки зрения, опытного инструктора и выразила желание «погружаться во второй заход». В это время вынырнувшие нехотя делились впечатлениями. Кто-то видел ската, кто-то крупную рыбу, съевшую мелкую. Все набрали моллюсков, нескольких из которых я из жалости к животным тихонько выбросила в море.
Я подобрала себе ласты и маску. Инструктор смерил взглядом мою хлипкую фигурку и отложил в сторону груз, который надевал на предыдущего пловца. Надо заметить, что он поступил очень правильно — под тяжестью двадцатикилограммового акваланга я и так чуть не упала. Инструктор завел меня за руку в воду. Мы попробовали погрузиться. Меня прижало ко дну так, что пришлось почти ползти, что я и делала в течение первых пяти минут. Вода, сверху кажущаяся прозрачной, здесь была достаточно мутной. Мимо продефилировали медузы, дергаясь в соответствии с каким-то своим внутренним ритмом и искушая стукнуть их по «макушке». Совсем рядом проплывали маленькие и большие рыбки, но их видимая доступность рассеивалась при первой же попытке схватить «селедку» за хвост. Водоросли, камни, несмелое мерцание солнечных лучей — все как по телевизору, только мокро. У меня начало болеть ухо. Причем с одним я справилась сразу, а вторая барабанная перепонка так и не захотела возвращаться в исходное положения, несмотря ни на какие усилия. Я знаками показала это инструктору. Пришлось всплыть и договориться, что пойдем на малой глубине. При подъеме на поверхность у меня изо рта выскочила трубка с воздухом (я пыталась держать ее губами, а не зубами, как положено). Инструктор, видимо, испугался больше меня, но я быстренько водрузила нагубник на место.
Дальше все шло как по маслу: мы собирали камешки и рассматривали рыбок. Потом я замерзла, и мы нестерпимо долго возвращались на берег. Наверное, если бы была возможность, я бы ныла, что мне холодно, но к счастью инструктора, говорить на глубине нельзя. Наконец-то мы всплыли. Я дрожала от холода. Но сознание того, что я ныряла — с аквалангом! — сглаживало неприятные эмоции. Полезу ли я в море, если еще раз представится такая возможность — думаю я теперь? А как же!
Маша.