Спасите наши души

а также утюги, двери, руки, ноги и т.д.

Эмблема московской службы спасения — летучая мышь, которая, как известно, прекрасно ориентируется в пространстве независимо от времени суток; глобус, символизирующий важность любой проблемы, и ключ. Еще в древности летучая мышь считалась хранителем несметных богатств, а что может быть ценнее человеческих жизней? За них и приходится бороться сотрудникам службы.

Полтора года назад в Москве был создан информационный центр, сотрудницы которого принимали сообщения об экстренных происшествиях и передавали их в соответствующие инстанции. Случаи, с которыми приходилось сталкиваться, оказывались самыми различными: от обычных бытовых эксцессов до сообщений о террористических актах. Оказалось, что существует масса ситуаций, в которых все уже существующие службы ничего сделать не в силах. Поэтому спасатели создали свои группы оперативного реагирования.

Гражданка N вышла за утюгом к соседке, случайно захлопнула за собой металлическую дверь. Ключ остался в квартире. Внутри — маленький ребенок, а на плите кипит чайник. Дальнейшая схема — вода заливает газ — взрыв — ребенок погибает. Пожарные не могут выехать, пока не начнется пожар, да и на 16-й этаж им с помощью лестницы не добраться; милиция мотивирует свой отказ тем, что никто никого не убивает; «скорая помощь» и рада бы помочь, но ей мешает железная дверь; а служба газа выезжает, только если полподъезда чувствует запах метана. Остается позвонить в службу спасения…

Таких рассеянных, оставляющих за захлопнутой дверью чайники, утюги, включенные конфорки и открытые краны, грудных младенцев и парализованных стариков, — множество.

Поступил звонок: по сведениям соседей бабулька с соседнего этажа уже несколько дней не подает признаков жизни. Влезли в окно — чтобы не ломать дверь. Бабульку обнаружили целую и невредимую. И приставили одного из сотрудников кормить ее до приезда с дачи родственников, заперших бабушку вместе с видеомагнитофоном и музыкальным центром за бронированной дверью. Три дня ей спускали еду в корзинке на веревочке.

Информационный центр ежесуточно принимает от трех с половиной до четырех тысяч сообщений по пяти каналам связи. Эти звонки о пожарах, дорожно-транспортных происшествиях, авариях, неисправностях сетей водо-, тепло- и энергоснабжения, криминальных происшествиях, несчастных случаях передаются в муниципальную милицию, ГАИ, «скорую помощь», пожарную охрану, Мосэнерго, Мосгаз, Мослифт и так далее. Одно из требований к операторам связи — в первую очередь успокоить звонившего, привести его в нормальное состояние.

Три раза в течение вечера звонил гражданин N, явно обладающий психическими расстройствами, утверждал, что у него перед окном зависло НЛО. Пришельцы, мол, светят ему прожектором в окно, мешают спать и пытаются вступить в контакт, чего он, N, не желает. Возражения, что это не НЛО, а прожектора соседней стройки, не помогали. На третий раз ему пообещали, что свяжутся с чрезмерно общительными пришельцами и попросят их улететь. Звонки прекратились. Наутро N позвонил и поблагодарил: знаете, как только вы с ними связались, огни погасли и инопланетяне улетели.

Ежедневно в службе спасения работают восемь операторов связи и две машины групп оперативного реагирования, в каждой из которых по пять человек. Группы выезжают от 12 до 30 раз за день. Заранее предугадать, какие проблемы придется решать на месте происшествия, невозможно, поэтому спасатели оснащены всем необходимым, что только может понадобиться: альпинистским и подводным снаряжением, медицинским оборудованием, средствами пожаротушения и индивидуальной защиты, мобильной электростанцией, портативными лабораториями химического анализа… В автомобилях находятся спутниковое навигационное оборудование и бортовые компьютеры. Дежурные центра управления  постоянно видят на своих мониторах, где находятся машины.

Каждый из спасателей проходит комплексную подготовку более чем по двадцати пунктам: боевую (нередко приходится штурмовать квартиры совместно с милицией), подводную (прошлым летом на дне Москвы-реки обнаружили склад боеприпасов. Их благополучно извлекли из воды, обезвредили и передали на руки сотрудникам военной комендатуры), альпинистскую (довольно часто приходится спускаться в квартиру с крыши), медицинскую, кинологическую (звери — предмет систематических забот и головной боли работников службы).

В Подмосковье в археологический раскоп провалилась лошадь. Два дня местные жители пытались извлечь ее своими усилиями. Отчаявшись, позвонили в службу спасения. За время сидения в яме лошадь то ли одурела, то ли уже прижилась, но вылезать не хотела ни в какую, лягалась и чуть ли не кусалась. Когда ее наконец-то вытащили, вся деревня ликовала: все уже устали таскать ей еду.

Работать в службу идут в основном бывшие сотрудники спецслужб, милиции, органов безопасности, альпинисты, подводники, кинологи. В каждой группе есть врач, не менее четырех лет проработавший на «скорой». «Тебе повезло, — сказали мне перед тем, когда я отправилась с группой на выезд, — в группе собрались бывший диверсант, спортсмен, парашютист и врач».

Гражданка N, рыдая, сообщила, что ее благоверный  в запое, выгнал ее из дома, на звонки не отвечает. Пару дней назад обещал повеситься. Группа выехала, на месте выяснила, что дебошир — охотник, в доме у него — полный арсенал оружия. Было принято решение спускаться в окно в полной боевой защите. Спасатель спустился, в квартире никого не обнаружил, открыл дверь сотрудникам милиции. Женщина стала причитать и оплакивать пропавшего… Вдруг неожиданно зашевелился плед, из-под него выглянула небритая физиономия: «Ты бы еще полк десантников с собою привела». Оказалось, бравый охотник вешаться и не думал, просто выпил и заснул.

Основной закон формирования группы — полная взаимозаменяемость. Главный принцип спасателей (как это ни парадоксально) — прежде всего думать о собственной безопасности. Правило номер один — не навредить. План действий прорабатывается за считанные минуты, а то и секунды. Тут нужны не романтика и геройство, а трезвая оценка и отработанные рефлексы.

Гражданин N, 18 лет, употребляющий наркотики, в невменяемом состоянии закрылся за дверью, требуя с матери 100 долларов на дозу. Угрожал. Приехала группа оперативного реагирования, одолжила у кого-то из соседей требуемую купюру, показала в глазок. Дверь взламывать не пришлось: N открыл ее сам, после чего был отправлен на лечение…

Нередко приходится работать с самоубийцами. Многим из них достаточно просто выплеснуть наболевшее — если объект заговорил, это уже девяносто процентов гарантии, что он не покончит с собой. Обычно хватает 15-30 минут, но один раз переговоры велись четыре часа.

Рабочий провалился в шахту метро. Глубина — 9 метров. Результат — серьезные переломы. Спасатели спустились вниз, обвязали пострадавшего специальной косынкой, извлекли на поверхность, передали на руки сотрудникам реанимации.

В принципе спасателям постоянно приходится сталкиваться со смертью и с такими вещами, от которых кого-то другого просто воротит, нередко — тех же сотрудников «скорой помощи». Но в любом самом крупном дорожно-транспортном происшествии рядом с изуродованным трупом есть живой человек, которому требуется помощь.

Работа не из легких, по заработкам совершенно не престижная. Почему же они трудятся именно там? Многих притягивает мысль, что в службе спасения они могут реально помочь людям.

Районное ОВД арестовало алкоголика. Стали снимать с него наручники — они не расстегиваются. Рука медленно синеет. Алкоголик в панике — кричит, что руку отрезать не даст. Милиционеры ничего сделать не смогли — вызвали службу спасения. Через некоторое время наручники были перепилены, задержанный не пострадал.

Это было самое первое происшествие в тот день, когда я дежурила на службе спасения. Рабочий день у ребят только начинался…

Ирина ПЕТРОВА