Виктор Пронин: «Сейчас никто не пишет детективов»

Читатель любит детективы. Но, как правило, мало знает об их авторах. Знакомьтесь — Виктор Алексеевич Пронин, автор серии романов-бестселлеров «Банда». Международная Ассоциация любителей детективной литературы назвала роман «Банда» лучшим детективом 1992 года и присудила автору ежегодную премию и почетную Награду — «Трубку Шерлока Холмса».

— Виктор Алексеевич, где «делают» таких писателей?

— Конечно, в журналистике! А журналистика пополняется горняками. Я закончил Днепропетровский горный институт, шахтостроительный факультет. Пять лет из меня делали маркшейдера, но на шахте трудился недолго, убыл месяца через три-четыре в газету «Комсомолец Запорожья», работал фотографом. Из нее ушел в днепропетровскую газету «Молодой ленинец», потом «рванул» на Сахалин, работал в местной газете. Вернулся и… оказался в журнале «Человек и закон». Я тогда предложил им свой первый детектив. Редактор вызвал меня из Днепропетровска, хвалил за стиль, за интригу… Но новость не напечатал. Зато взял на работу в штат. Я делал судебные, следственные очерки. Потом лет шесть или семь работал в «Огоньке», редактором отдела морали и права.

В 1984 году у меня вышла очередная книга, еще одну — поставили в план. Получил я 15 000 рублей это было очень прилично, можно было купить машину и еще целый год жить безбедно — с Пицундой, с Коктебелем. И тогда я ушел из «Огонька». Это был наверное первый случай, когда журналист уходил из такого журнала по доброй воле. С тех пор я — сам по себе, как говорится, надомник. Вначале было не очень… книги выходили редко, одна года за три.

— А в последние годы страну захлестнула детективная волна?

— Да, так можно сказать. Ме повезло — начали издавать романы, написанные десять, двадцать лет назада.

— Значит, неплохо были написаны?

— И, позволю себе сказать, честно. Мне не приходилось исправлять ни единого слова.

— Раньше в классическом детективе наличествовало преступление и люди, которые его раскрывали путем напряжения собственных извилин…

— Поиграет-поиграет на скрипочке…

— Да-да, полюбуется на орхидеи — и преступник найден. Сейчас происходит крен в сторону книг, в которых действует «одинокий волк», человек, который поставлен в невыносимые условия и вынужден бороться в одиночку чуть ли не со всем светом. Почему произошла такая метаморфоза?

— Читайте «Банду», там как раз и действует такой вот «одинокий волк» Пафнутьев, следователь прокуратуры.

— А что такое интеллектуальный детектив?

— Думаю, это прежде всего неспешный образ жизни героев, пруд, замок, подземелье… Обеспеченность, порочность под милой маской, жажда наследства… Надо или так жить, или так чувствовать, или хотя бы так понимать действительность… Вообще дух книги зависит от того, в какой стране она написана. Английский детектив — это особое отношение к себе, к миру, странноватый юмор… Немцев отличает какая-то упорядоченность. У шведов свой детектив — какой-то уж очень социальный! А вот американские детективы самые пустые! Я где-то читал, что кто-то из американских детективщиков имел длинный картотечный ящик, а в нем около трехсот карточек, которые он выдергивал по очереди. Например, на одной написано — «Погоня вдоль берега океана», на второй — «Изнасилование блондинки», на третьей — «Ограбление казино»… Сложив карточки в стопку, он сразу получал подробный план будущего романа. Наш же писатель, садясь за детектив, видит себя художником, мыслителем, властителем дум! И слава Богу! Ищущий да обрящет! Американцы же не считают себя таковыми, они строчат «забавные штучки», заготовки под будущие фильмы и, похоже, не заблуждаются на свой счет.

— А кто у нас пишет лучшие детективы?

— Сейчас у нас никто не пишет детективов! Делают некие криминальные романы — милицейские, следственные, судейские, зековские и так далее. Настоящий детектив — это Агата Кристи, Эдгар По… Яхта или замок, двенадцать человек, а наутро — труп. И только на последней странице выясняется кто убил, почему, каким образом. У нас же тайна открывается буквально с первых страниц. Люди, отсидевшие десять-двадцать лет, возвращаются и издают зековские криминальные романы. Говорить об художественном детективном романе не приходится, потому что пришла волна авторов «не из писателей», без опыта работы со словом, без желания работать со словом. Как могут, они излагают свои похождения в тюрьме, в лагере, на воле… Появился и читатель, который все это готов проглотить — ему безразличны фетовские-тютчевские находки. А что касается прежних читателей — учителей, врачей, ученых — они этих книг не покупают, цена одного криминального трехтомника почти равна средней пенсии. Приобретают их некие бойкие люди с деньгами, которые не будут вчитываться в описание природы на трех страницах, им бы побыстрее узнать, кто убил, кого взяли, сколько дали…

— Но ведь и в таких книгах есть своего рода философия…

— Есть. Жесткая, обнаженная, конъюнктурная, коммерческая. Она, видимо, и находит отклик. Если же говорить о «Банде», то я бы сказал, что это криминальный роман о любви.

— Как вы представляете себе своего читателя?

— Еду как-то в электричке, время позднее. Заходит детина — громадный, толстый, в рабочей одежде, явно поддатый. Сел на свободную скамейку таким образом, что притулившийся очкарик просто вылетел в проход! Я подумал: «Ну надо же, какая противная какашка!» И вдруг эта «какашка» вынимает из кармана мою «Банду» и углубляется в чтение. И тогда я подумал иначе: «насколько же ошибочным бывает первое впечатление! Как тонко он чувствует настоящую литературу! Теперь о своем читателе я всегда думаю очень хорошо.

— В шестнадцать-семнадцать лет вы читали детективы?

— Разве что о майоре Пронине. Других книг подобного жанра тогда не существовало. Ну, а потом пошел Конан-Дойл, Эдгар По, Жорж Сименон, Агата Кристи… Но я читал не много. Честно говоря, детективы я и сейчас не читаю. Только свои. Пишу по старинке — на пишущей машинке и сам все дважды перепечатываю. Потом вычитываю, отдаю машинистке. Приходит верстка — и ее тоже неплохо бы посмотреть. Так что, когда выходит книга, у меня уже нет сил ее открыть!

— Зачем, по-вашему, люди читают детективы?

— Если человек грамотный, то просто для того, чтобы позабавиться. А другие — для образования. Сейчас на детективной литературе выросло целое поколение. Оно имеет представление о мире, составленное по остросюжетным романам. С другой стороны и детективы взяли на себя роль, задачи серьезной литературы и говорят с читателем на самые острые, самые высокие темы нравственности, морали, вообще жизни… Пока серьезная литература молчит.

— Как вы относитесь к собственному творчеству?

— Конечно, с иронией! Но очень уважительной.

Виктория ПАПКОВА

Автор выражает признательность издательству «ЭКСМО» за помощь в подготовке материала.