Фанатеннис

Записки болельщицы

Все течет, все изменяется: экономика, искусство, спорт… И если говорить о последнем, то речь одет не только о рекордах и новых видах состязаний, но и о транcформации самого облика болельщика.

Начало 90-х годов

В течение нескольких лет я посещала спорткомплекс «Олимпийский», чтобы насладиться теннисом. Для меня тогда это было «выходом в свет». Каждый день предполагал просмотр сразу нескольких игр, поэтому у корта мы, болельщики, проводили от трех до пяти часов. В фойе «Олимпийского» работало огромное количество буфетов с богатейшим по тогдашним временам ассортиментом. Большинство коридоров было заполнено небольшими «лавчонками» теннисных принадлежностей: мячи, ракетки, спортивные костюмы… Все это было отменного качества, и, конечно, дорогое.

Безусловно, мы следили и за самой игрой, но достаточно пассивно. Судья на вышке то и дело просил зрителей побыстрее садиться и не мешать теннисистам своими передвижениями по залу. На два гейма нас хватало, но, как только счет становился нечетным и игроки менялись площадками (что сопровождается минутным «перекуром»), мы как по команде вскакивали и устремлялись вниз — в буфет.

Середина 90-х годов

Наша жизнь стала изменяться. Теннисные товары появлялись не только в фойе «Олимпиского» и не только раз в год во время розыгрыша Кубка Кремля. Еда и шмотки стали потихоньку заполнять прилавки магазинов. И теперь зрители предпочитали созерцать сам теннис, а все остальные удовольствия шли уже только как дополнение.

Именно так обстояли дела несколько лет назад на Кубке Кремля. Шли последние игры, в одной из них сражались Андрей Черкасов и германский теннисист Штебб. Первые два сета довольно легко взял Андрей. Шел третий сет, в котором он вел с большим преимуществом. Казалось, исход партии и матча уже предрешен. Мы, по крайней мере, были уверены в победе Андрея. Но теннис — игра непредсказуемая, и Черкасов стал проигрывать. Гейм за геймом он отдавал противнику. Сначала трибуны застыли в изумлении, а затем, глядя на активную реакцию немецких болельщиков, постепенно стали включаться в новое для нас дело — поддержку своего теннисиста. Было такое ощущение, что все трибуны, не сговариваясь, решили соперничать с немцами. А те болели за Штебба очень организованно. При бесспорном меньшинстве, но благодаря большому количеству германских флагов и маленьких флажков, казалось, что «их» куда больше, чем «нас». С нашей же стороны выявилось полное отсутствие флагов или вообще каких-нибудь опознавательных знаков российской команды.

И вдруг — после удачного удара Андрея — зал как будто по чьей-то невидимой команде в один голос стал скандировать: «Андрей!!!», после чего шло двойное прихлопывание. Теперь, кроме этого слогана, в зале ничего слышно не было. Голос судьи на вышке, призывающий зрителей к тишине и порядку, пробивался только с помощью мегафона. Зал, повинуясь, стихал, но ненадолго — до следующего розыгрыша мяча.

Через некоторое время мы вошли в такой азарт, что остановить нас было невозможно. Зал мгновенно реагировал на все, что происходило на корте. Но немецкий теннисист продолжал уверенно брать гейм за геймом, и мы не на шутку рассердились. Реакция зала стала совершенно непредсказуемой: на выкрик судьи «нет» в адрес Штебба (что означало, что тот не попал в квадрат при подаче), с трибуны срывались слова: «Нет и не будет!» Дальше — хуже. Началось запугивание немецкого теннисиста: с трибун доносились угрозы: «Вспомни 45-й год!» И очень многое в том же духе. Оставалось только радоваться тому, что Штебб скорее всего русского языка не знал.

Мы все-таки эту игру проиграли, но поняли, что еще никогда не получали такого удовольствия от тенниса. Теперь я стала лучше понимать «спартаковских» или «динамовских» фанатов. Правда, пугало то, что наша теннисная публика стала другой. Раньше у кортов толклись люди, которые приходили на теннис, как в театр — вплоть до обязательного галстука и сдержанного поведения. Теперь же значительную часть теннисных болельщиков стали составлять «новые русские» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Конец 1995 года

Наши болельщики подтянулись до мирового уровня. На последнем Кубке Дэвиса они предстали в полном блеске. Во-первых, на трибунах развевалось несколько знамен России, маленькие же флажки непрерывно мелькали почти у трети зала. Появилось приспособление для самых активных болельщиков — надувная полиэтиленовая «палка», которая свободно сгибается в середине и при соприкосновении двух ее частей издает достаточно громкий хлопок. Ею пользовались те, кто собирался активно аплодировать. (Правда, у этого изобретения выявилось потом два недостатка. Во-первых, некоторые из «палок», принадлежащие импульсивным личностям, через некоторое время лопались, издавая такой грохот, что пугались сами теннисисты. Во-вторых, «палки» постепенно изнашивались, их полиэтиленовая оболочка растягивалась, и вместо уверенного хлопка слышался жалкий стук. Правда, их стратегическое значение благодаря тому, что они были раскрашены под российский флаг, оставалось.)

Да, наши болельщики научились болеть. И кто знает — может быть, именно благодаря им российская команда одержала победу над сборной Германии в Кубке Дэвиса, когда казалось, что все уже потеряно.

Вера РАХМАНОВА